Господин Гексоген

– Ну конечно, приезжай! .. Собираешься в путешествие? .. Конверт с деньгами тебя ждет! .. Приезжай, хоть выпьем на дорожку! ..

В «Фонде» встретил его жизнерадостный друг, от которого исходило тонкое сияние успеха, изливались волны жизнелюбия и благодушия.

Белосельцев, сбиваясь, находя и теряя нить, поведал о встрече с чеченцем, излагая суть ультиматума.

– Сказал, что Москва заминирована… Группы диверсантов повсюду – на атомных станциях и химических производствах…

Диаспора в каждой губернии… Если не прекратят концентрацию войск и переброску штурмовой авиации… Уверен, не пустая угроза…

Оранжевые глаза Гречишникова дрогнули и слегка потемнели, словно в них сменили светофильтр, но при этом продолжали блестеть и смеяться.

– Проклятые черножопые! .. Достали! .. Куда ни придешь, в киоск, в префектуру, в зубную лечебницу или в банк, везде сидит черножопый, считает русские денежки! .. Доберемся до них, почистим Россию от кавказцев! .. Азеров обратно в Баку, в вагонах для перевозки ядов… Чеченцев – в пломбированных, в Магадан, в заполярную Ичкерию… Не бери в голову! .. Этот Вахид Заирбеков – мелкий спекулянт и жулик… Мы его прищучим, чтобы порядочным людям не звонил спозаранку! ..

– Он не пугал, не шантажировал… Поверь моей интуиции… У него были глаза человека, готового взорвать… Он сказал, что у них все готово… Выбраны жилые дома, завезена взрывчатка, готовы взрывники… Сказал, что Москва заминирована… Выбрал меня, чтобы я связался с тобой, довел до Кремля требование прекратить концентрацию… Он в курсе всех наших дел, в курсе дагестанской поездки… Поверь, это очень серьезно…

Оранжевые глаза Гречишникова снова дрогнули, стали темнее, но продолжали смеяться:

– Ну если ты так встревожен… Давай сообщим друзьям в ФСБ, дадим сигнал в МУР… Пусть профильтруют чеченских авторитетов, прочешут подвалы и склады… Пусть задействуют агентуру в кавказских землячествах… Если есть хоть намек, взрывчатку отыщут… Но не стоит тебе так волноваться… Такие блефы распускаются по Москве ежедневно…

– Ты не видел его глаз, не слышал его интонаций… Они были такие же, как и в случае с генералом Шептуном… Поверь, я знаю, когда человек просто пугает, а когда готов убить… Они взорвут жилые дома в Москве… Он проговорился и назвал Печатники… Именно там нужно организовать массированный поиск…

Гречишников прикрыл глаза веками, и они, невидимые, трепетали, бурлили, кипели, закупоренные в глазницах.

– Я не верю, что они готовы взорвать. Но если это случится, если они пойдут на это злодеяние, оно нанесет им страшный вред, а нам, как ни странно, сыграет на руку.

– Что ты имеешь в виду?

– Нам нужен серьезный повод для начала войны. Нам нужно согласие народа на вторжение армии в Чечню, где на этот раз мы додавим их в их гадюшнике, в Грозном, Ведено, Ачхой-Мартане, в Веденском и Аргунском ущельях. Нам нужно показать мировой общественности дымные ямы в Москве, похороны растерзанных взрывами жителей, чтобы Европа не подняла хай, когда мы оставим от Грозного ядовитый котлован, наполненный костной мукой. И, главное, нам нужен повод, чтобы Избранник лично возглавил поход на Чечню, раз и навсегда раздавил чеченскую гадину, мстя за взорванные дома, за убитых детей, за поруганную русскую честь. И тогда народ на руках внесет его в Кремль, как своего избавителя.

– Ты приветствуешь взрывы в Москве? Ты готов использовать взрывы в интересах «Проекта Суахили»? Но ведь это цинизм! Это страшнее, чем преступление!