Господин Гексоген

На бэтээрах, низких и юрких, похожих на пятнистых ящериц, шла мотопехота. Тускло светились пулеметы, дрожали хлысты антенн. Башни и броню облепили солдаты. Белосельцев увидел одинокий, подымающий солнечный шлейф бэтээр, догоняющий колонну. На броне, оседлав пулемет, сидел солдат, голый по пояс, белокурый, с поднятым чубом, расширив счастливые от скорости и ветра глаза. Его литые свежие мускулы блестели от пота, на груди раскрыл крылья татуированный орел.

На дороге запылило. Показалась голова автоколонны. Открытые грузовики везли ополченцев. Дагестанцы в поношенных камуфляжах, в кепках, папахах и шляпах, держа у колен карабины, колыхались среди заляпанных бортов. Над кабиной головной машины развевался зеленый флаг. Колонна пыльно прошла, ее замыкал бэтээр http://storeebook.ru устаревшей конструкции и джип, за стеклом которого промелькнула голова Исмаила Ходжаева, его черно-седая борода, сумрачный лоб, косматая баранья папаха.

Командный пункт был расположен на срезе горы, в сухой каменистой траншее, под пятнистой маскировочной сеткой, превращавшей траншею в клок пыльной зелени, где скрывались офицеры штаба, бинокли, дальномерные трубы, раскрытые, придавленные камушками карты с отметками целей, рации и полевые телефоны, от которых, как вьющиеся растения, расползались во все стороны провода. Командный пункт гудел хриплыми осипшими выкриками, позывными, цифровыми обозначениями, был связан с невидимыми, упрятанными в складках батареями гаубиц, «ураганов», установками залпового огня, ожидавших приказа на огневое поражение целей. На удаленных аэродромах штурмовики были готовы к бомбоштурмовому удару. Танки, не заглушая моторов, стояли на укрытых позициях, готовые по приказу выйти на прямую наводку. Пехота, сойдя с брони, лежала на теплых склонах, ожидая, когда содрогнется земля и над головами пролягут огненные дороги реактивных снарядов.

Командный пункт напоминал бригаду хирургов, готовых приступить к операции.

Белосельцев смотрел на худое лицо генерала, на его седые виски, и этот безымянный генерал, кочуя из века в век, был исполнителем закономерности живой природы, когда одна часть жизни соскабливала с планеты другую, вытравляя ее огнем и железом. Он видел это бесстрастное, без типических черт лицо в афганских предгорьях, ангольских пустынях, никарагуанских субтропиках, в каменистых холмах Эфиопии, в липких джунглях Камбоджи, в оливковых рощах долины Бекаа. Теперь это бесстрастное лицо, одинаковое в римских легионах и наполеоновских армиях, появилось здесь, на юге российской земли, готовясь стереть с земли два мятежных дагестанских села.

Голоса офицеров умолкли, и все глаза устремились на генерала. Тот смотрел в бинокль на тропку, где, увеличенное оптикой, двигалось стадо овец, пастушок в красной шапочке помахивал гибкой тростью. Генерал отвел бинокль, коснулся карты, на которую начальник штаба, опасаясь порывов ветра, положил дополнительный камень. Белосельцев не расслышал слов генерала и только по движению губ угадал – «авиация». Теперь все смотрели на авиационного наводчика, который сорванным голосом торопил летящие вдалеке самолеты:

– Я «Кобальт»! .. Эшелоны две тысячи! .. Цели «два ноля шесть», «два ноля девять», «два ноля три»… Фугасных и фугасно-осколочных… Четыре ракеты… Видимость… Как понял меня, «Сто четвертый»! ..